Шикарный попец на растерзание
Кровь застыла в Нонкиных жилах, пару раз она сглотнула слюну и потрясла кудрявой головой, отгоняя наваждение. Наваждение никуда не делось. Оно прилаживало к Нонкиной покрытой попоной спине кожаное диковатое седло. Его пальцы впивались в тело с липкой жадностью. Он трясся от возбуждения. И вот когда картина века была практически завершена, он одним мазком спермы закончил шедевр, заполировав Нонкину попку от невзгод, которые должны были повстречаться в бесконечном странствии.
«Я не знаю умных слов (молчите поручик), мне не хотелось бы нарушать своим изумлением сей фанатизм» — подумала Нонка.
Тем временем, Олег устроился в седле на спине Нонки, будто он всю жизнь выгуливал в кулуарах вот таких пони. Хлопнул по белому полушарию, отчего попа Нонки заволновалась и пошла рябью в мурашках:
— Но, мой Буцефал! Впереди у нас дорога, так что начинаем медленно и переходим на рысь.
Нонка начала переставлять руки и ноги, неся на себе груз семенящего длинными ногами героя. Он в запале поднял руки и начал выкрикивать слоганы:
— Я маленькая лошадка И мне живется не сладко.
Мне трудно нести мою ношу настанет день и я ее брошу.
Я маленькая лошадка, но стою очень много денег.
И я везу свою большую повозку с того на этот берег.
Нонку обуял жуткий внутренний мандраж, переходящий в дикий вопль.
— Запомнила? Едем и поешь песенку, — он подхлестнул ее двумя руками хлопнув по ягодицам.
Нонка везла его на своей спине, как присосавшегося моллюска, и пела, и слезы катились из ее прекрасных восточных глаз, застилая путь.
Олежа же сидя верхом дрочил. Его хуй набирал цвет и мощь, как знамя сверхдержавы. Внезапно, он сказал — тпру, ударив больно Нонку пятками по бокам и сошел с нее, как Давид к страждущим.
Взмыленная Нонка сипло дышала и чертыхалась ногами. Упала на грудь, отставив задницу, чем этот любитель извращений и воспользовался.
Лихим кавалерийским шагом он подбежал к ней, и плюнув смачно на попку, вогнал свой хуй со всего маху в истекающую рабочим потом задницу. Нонка взвизнула, но он сильно надавил рукой на седло и вцепившись в гриву Нонки начал жестко ебать ее карибскую задницу, заходя все глубже и дальше в рыхлый смак кишок. Ее задница приоткрылась настолько, что когда его кол выходил из нее, черная бездна заглядывала прямо в душу, маня своим необузданным хаосом.
Нонка от такого перфоманса начала кончать бурно и долго, сотрясаясь всем телом, как полковая лошадь после бега с препятствиями. Она натужно хрипела, чем довела Олежу до безумия и он толчками кончил в развороченную хуем задницу.
Нонка упала, крикнув:
— Загнанных лошадей на переправе пристреливают, — отключилась.
Олег стоял и смотрел, как из Нонкиной задницы вытекает его сперма. Он подпрыгнул и присосался своим ртом к ней, высасывая все до последней капли.
«Вот, блять, послал бог еблана. Думаю, с сего дня моя жизнь потечет плавным молочно-белым потоком», — последнее, что пришло ей в голову.